Спасибо.
Судя по всему, экземпляров «Дианетики 55!» оказалось недостаточно, так что скоро у нас будет готов дополнительный тираж.
Сегодня я хочу обсудить с вами совершенно новый, ни на что не похожий аспект Дианетики и Саентологии. Не исключено, что для многих из вас то, о чём я расскажу, не будет новостью, но всё же вам не помешает услышать эту информацию ещё раз, даже если вы слышали её раньше - кстати говоря, вы вряд ли могли её слышать раньше. Давным-давно мы начали с того, что занялись областью деятельности, которая не имеет ничего общего с аберрацией.
История Дианетики - очень простая история. Где-то в 1932 году я начал изучать ядерную физику. Время от времени разные люди задают вопрос: «А что, Рон на самом деле физик?» Ну, в действительности я не знаю, что они имеют в виду, говоря «физик». В наши дни довольно трудно определить, что такое «физик» - узник правительства, гений или просто непроходимый дурак. То, что кто-то изучал физику, не делает его физиком. Требуется в какой-то степени согласиться с предметом, который изучаешь, - хотя бы в какой-то степени. А я никогда не соглашался ни с физикой, ни с естественными науками, изучающими материю и энергию.
А ещё до этого, когда я был гораздо моложе, я переболел тяжёлой формой «азия- тоза» - заболевания, известного на Востоке и сопровождающегося такими симптомами, как «я не знаю», «я не убеждён», «я не вполне верю» - такой образ мысли. Задолго до того, как я соприкоснулся с физикой и подобными ей науками, меня научили, что человек имеет важность, что дух существует, и что человеческой расе присуща жизнь.
И в 1930 году, когда я стал изучать начальные курсы по физике, химии и так далее... Перед этим я провёл не слишком много времени в средней школе, и я внезапно очутился в университете - никем не предупреждённый, ни о чём не подозревая... Я просто пришёл к секретарю, записался туда, не представляя, во что ввязался, и не успел я оглянуться, как кто-то уже вещал мне: «Математика - это математика, и она принадлежит к той же категории, что и всё остальное. А жизнь... Ну, жизнь... Но математика!.. Но жизнь...» Что-то здесь было не так, явно не так. Они полагали, что математика - это какая-то вещь, а не процесс.
Ну, на этой почве мы с профессором не поладили, и после того, как меня пару раз попытались исключить... У меня были самые низкие оценки для студента, который всё- таки оставался в университете. С моей точки зрения, всё шло превосходно. Но когда в конце концов меня стали обучать «атомным и молекулярным явлениям» - так правильно называлась ядерная физика, - профессора имели дело больше не со студентом, они имели дело с революционером. Мне, например, казалось (если взять для примера физику), что частица - это вовсе не частица, а волновое движение, которое уплотнилось и приняло определённую форму, при этом по-прежнему оставаясь волновым движением. И я никак не мог выкинуть эту идею из головы!
Профессора пытались, инструкторы пытались, все пытались. И на последнем экзамене по одному из предметов было дано такое задание: «Проанализируйте, является ли рентгеновский луч частицей или волной» - это был единственный экзаменационный вопрос. Так что я написал ответ. Мне было велено проанализировать, и я проанализировал. И я пришёл к выводу, что этот луч должен быть волновым движением! А это неправильно. Но только пятью годами позже это стали считать правильным. Однако через три или четыре года это снова стало неправильным. А пару лет назад это считалось правильным. А сейчас это снова неправильно. Вот и верь точным наукам!
Я на самом деле не мог принять всерьёз то, чему нас обучали профессора. Особенно когда на химии нам демонстрировали, что если объединить определённые куски грязи, из них вырастут кристаллы. Очень интересное явление. Но я раз за разом обращал их внимание на тот факт, что кристаллы расти перестают. Хотя они растут какое-то время и они выглядят так, как будто являются формой жизни, они перестают расти. А форма жизни продолжает расти. Кроме того, формам жизни свойственна одна особенность, которой здесь явно не хватает, - вторая динамика (только тогда я не пользовался такой терминологией). Кристалл не производит потомства!
«О, нет! Ты видишь, мы можем провести демонстрацию только части этого процесса, и мы берём столько-то грязи и объединяем её с таким-то объёмом грязи, и из этой грязи что-то растёт, - это и есть человек. И у него нет души! У него нет цели! Он не предназначен ни для чего, кроме как для того, чтобы быть некой математической машиной, которая иногда сходит с ума и изобретает философию».
Что ж, это меня не убедило. И я не знаю, почему мне понадобилось вступать в борьбу с общепринятой теорией, - разве только потому, что эта теория расходилась с тем представлением, которое я разделял с самого начала. До того, как я познакомился с общепринятой теорий, в моей жизни было кое-что другое. Так что в 1932 году я пришёл к такому выводу: есть что-то, связанное с энергией, что ещё не вполне известно. Это достаточно непритязательный вывод.
И похоже, что по крайней мере в то время и в том месте я был практически единственным, кто пришёл к такому выводу, - кто решил, что мы не знаем всего, что можно знать об энергии. И я решил, что, скорее всего, если жизнь - это какая-то разновидность энергии, то, по всей вероятности, это такая разновидность энергии, о которой мы, возможно, не знаем всего, что можно знать. А такой подход, постановка под сомнение общепринятых представлений, был неприемлемым. Когда я излагал его в экзаменационных работах и тому подобное, мне ставили «незачёт».
Я решил изучить человеческую память. Ещё в детстве я мимолётно соприкоснулся с этим предметом благодаря коммандеру Томпсону, военно-морскому офицеру, который учился у Зигмунда Фрейда. Он был очень классный парень, и он рассказал мне, что существует такая вещь, как фрейдовский анализ. На самом деле я не успел узнать у него особых подробностей. Ноя выяснил, что сегодня мне известно об этом больше, чем многим из тех, кто занимается психоанализом.
Как бы то ни было... Так произошло в первую очередь потому, что у меня не было значительного количества промежуточных точек, понимаете? Был один этот офицер, и он лично учился у того учёного, который был основоположником теории. И этот офицер не имел ничего против того, чтобы напрямую передавать мне эту теорию, поскольку он только что съездил туда, чтобы изучить её и потом внедрить в практику военно-морских сил США и, возможно, использовать в авиационной хирургии.
«Авиационная хирургия» - так называется лечение разума, применяемое в военно-морских силах... в авиации военно-морских сил и так далее. Там это называют «авиационной хирургией»: наверно, это означает ампутирование полётов у людей или что-то в этом роде.
Так вот... Я начал изучать это, исходя просто из представления об энергии. Я изрёк сам себе: «И эта так называемая умственная энергия, должно быть, является очень незначительной. Она, должно быть, является очень незначительной, потому что у нас нет ни фотоаппаратов, ни чего-либо ещё, которые могли бы создавать картинки, подобные тем, которые создаёт разум».
Сейчас я понимаю, что я был, скорее всего, единственным широко открытым кейсом посреди целой толпы «чёрных пятёрок». Я говорил и говорил об этих умственных картинках, но никто не мог взять в толк, о чём это я веду речь.
Ну что ж, я обзавёлся фотометром Кёнига и ещё парочкой примитивных приспособлений, и я занялся измерением ритма стихов и определением того, какие впечатления стихи производят на людей. Почему стихи? Ну, моя логика была такой: эти слоги, по всей видимости, вызывают у людей определённые реакции. И если дело просто в слогах или в волнах, образующихся в воздухе, которые вызывают все эти реакции, то, вероятно, когда человек вспомнит эти стихи (тут возникает первый призрак Е-метра), вы снова получите тот же самый шаблон волны. Но мои приборы были слишком примитивными. Я не мог ни доказать это явление, ни доказать его отсутствие. Ноя выяснил кое-что весьма поразительное, - то, что пришло к нам недавно в качестве новой теории из Австрии.
Когда Вильям Рэндольф Хёрст издавал журнал «Американ Уикли», у него там всегда была страничка, посвящённая событиям в Баварии. Знаете, заголовки типа «Женщина с двумя головами», «Замок с привидениями», и всё это каждый раз происходило где-то в Баварии или в Австрии или где-то там. Если вы просмотрите подшивку этих журналов, вы это заметите. Там всегда, всегда что-то происходило. Так вот, сейчас мы обнаружили, что эта теория пришла из Австрии. Интересно, является ли она истинной хотя бы в некоторой степени.
Это теория о том, как молекулы хранят память. Если мы возьмём молекулу и решим, что в ней есть целая куча дыр - допустим, в ней сто дыр, и мы можем вместить по десять воспоминаний в каждую молекулу протеина, - сколько всего воспоминаний в таком случае сможет хранить тело? И мы выяснили, что количество нейронов в теле составляет десять в двадцать первой степени двоичных цифр.
Мы вычисляем всё это с помощью нашего божества, математики (математика - это то, что возвышается на пьедестале и издаёт затхлый запах)... вы вычисляете всё это, используя математику, и вы обнаруживаете, что человеческая память в состоянии хранить лишь информацию последних трёх месяцев. Может быть, тому математику, который по уши закопался в умственной массе и который представляет собой кейс уровня XII, это показалось приемлемым. Но я точно помню, как я поступал в школу! Так что либо во мне помещается больше дырявых молекул протеина...
Короче говоря, суть заключалась в том, что если рассматривать энергию, имеющую любую из известных длин волн, то оказывалось, что в разуме не хватает места для размещения памяти. Согласно общепринятому представлению об этом явлении, мы здесь имели дело с невозможным. Такого просто не могло быть. Памяти не могло быть.
Следовательно, если жизнь - это только энергия, если жизнь берёт начало только из грязи, если жизнь представляет собой лишь грязь и ничего больше, то мы можем помнить только три последних месяца. И я могу сообщить вам: тут-то я и почуял недоброе. Я почуял, что нечто витает в воздухе, и до исхода часа я решил, что это надо уничтожить в зародыше. (Это я цитирую «Отчёты конгресса». Они все там замечательные люди.)
Итак, примерно с этого всё и началось. И я не очень-то много занимался человеческими аберрациями, не задумывался особо над человеческими аберрациями, я вообще не понимал, каким боком человеческие аберрации относятся к делу, поскольку я не мог найти в жизни проявлений здравого ума и душевного здоровья, хотя их-то я и искал! Аберрации были повсюду. Их найти было легче лёгкого. Но что насчёт всего остального? Ну, это должно было где-то существовать. И так шли годы.
По всей видимости, я провёл самые грубые, самые приблизительные, самые запутанные и, возможно, неверно интерпретированные биологические эксперименты из всех, которые когда-либо проводились на этой планете. В классе биологии вас учат читать многосложные слова, а не выращивать культуры микроорганизмов. И если бы я знал чуть больше о том, как их выращивать, мне бы это было раз плюнуть. Как бы то ни было, я выяснил, что любая колония клеток накапливает опыт, передавая его от поколения к поколению, - просто поразительно!
Возьмите колонию клеток, развивающихся в питательной среде - знаете, в желатиновом желе, - и выдохните на них сигаретный дым. В дыме содержится никотин, а он очень разрушительно действует на эти клетки. И после того как вы окурили эти клетки и пронаблюдали под микроскопом, как они пытаются уклониться от дыма, избежать его, вы направляете на них прохладный водяной пар. И они уклоняются - «ой!». И вы направляете ещё больше пара, и они снова «ой!». Они пытаются уклониться от него.
И как раз тогда, когда они привыкают к этому пару, вы снова пускаете на них сигаретный дым. Так вот, вы можете пустить на них воздух, понимаете, обычный воздух, - они не попытаются избежать его. О, это просто непостижимо - понимаете, у клеток есть какой-то интеллект. А теперь возьмите эту культуру и растите её дальше, и очень тщательно проследите, чтобы срок жизни одной клетки был довольно сильно превышен - пусть эта колония клеток продвинется на несколько поколений дальше по траку, - и направьте на них пар. Понимаете, вы пускаете на них немного прохладного водяного пара, и они - «ой!». Просто невероятно. То есть клетки, от поколения к поколению, могут что-то помнить?
И тогда я уселся поудобнее и сказал сам себе то, что в те времена мог сказать на своём разговорном языке любой дурак: «Да и как клеткам не помнить, ведь тело строит новое тело, похожее на предыдущее, поколение за поколением, век за веком, - каждый раз по одному и тому же шаблону, - и при этом модифицирует его в соответствии с приобретённым опытом? Конечно, клетки должны помнить, или же придётся предположить, что существует нечто, и оно находится поблизости от тела и строит что-то из массы».
Ну, такая мысль могла прийти в голову кому угодно, не правда ли? Вот мы здесь наблюдаем людей, а если раскопать могилу, можно выяснить, что точно такие же люди были и сто лет назад. Так что какая-то клетка где-то что-то помнит, - или же у нас имеется целая толпа приведений со шпателями и другими принадлежностями скульптора. Выбирайте. Наука так и не сделала выбор ни в одну, ни в другую сторону, так что она была очень «точной».
Итак, это было просто ужасно. Так что я занялся дальнейшими исследованиями. И к 1938 году я обнаружил, что существует динамический общий знаменатель всего существования, и это - выживание. По всей видимости, мы могли бы говорить в своё удовольствие о «выживании наиболее приспособленных», и это представляет собой некий образ действий, однако это необязательно соответствует действительности. Но мы-то ведём речь о простом выживании. Стремление к выживанию.
И поняв, что различные существа делают именно то, что в их аберрированном представлении ведёт к выживанию, мы смотрим вокруг и видим, что картина становится предельно ясной. Так что следующим шагом я разделил выживание на составляющие и попытался выяснить, по скольким направлениям существа выживают - как много узких переулков, по которым они движутся, и как много широких проспектов. И я обнаружил, что жизнь можно разделить по крайней мере на четыре различных направления (в том, что касается человека), и это первая, вторая, третья и четвёртая динамики. Ну ладно, хорошо. Однако объяснить всё на свете через секс мы не можем - это не работает.
Дело было в 1938 году. И представляете себе, некоторые мои японские друзья очень неосторожно обошлись с японским национальным видом спорта под названием «харакири» - они совершили самоубийство. И их последние судорога, пока они дорисовывали священный узор своим ножом, задали мне работу на ближайшие четыре года - так же, как и многим из нас. Это просто появилось на траке, знаете - хрясь!
Ну что ж, эти годы не прошли совсем бесполезно. В конце всего этого я провёл год в госпитале, и... Всё дело было в моём упрямстве. Я выяснил, что если я сниму с воротничка одну петлицу, меня очень даже могут принять за врача. Я даже подстроил всё так, чтобы в тот момент, когда я разговаривал с библиотекарем, пара моряков прошли мимо и сказали «Здравствуйте, доктор». Таким образом я получил доступ к библиотекам этого госпиталя. А также ко всем данным о тех экспериментах, которые проводились там в это время.
Так что я в течение года изучал биохимию, изучал различные антибиотики, железы, эндокринную систему, реакции на стресс, тестостерон, секреты гипофиза, - всевозможные штуки. Я испортил им множество экспериментов: я брал парня, который был объектом одного из их экспериментов и о котором у меня были данные... Посмотрите на всю эту толпу людей, которые работали на меня. Посмотрите на все эти лаборатории и так далее - они трудились не покладая рук.
Итак, я брал какого-нибудь их парня, чья история болезни была мне известна, и усаживался с ним на скамеечке в парке. И поскольку я был немного знаком с психоанализом, мы с этим человеком выкапывали несколько психических травм - знаете, по прямому проводу - мы выкапывали, устраняли их. И затем мы обнаруживали, что гормональные препараты, которые ему давали, начинали приносить результаты; они теперь срабатывали, согласно записям в истории болезни. Понимаете, врачи проводили ему последующие анализы, не подозревая, что я что-то с ним сделал.
Однажды молодой врач заметил, как я занимаюсь этим с одним пожилым моряком (и мне даже удалось немного продвинуться в работе с ним), так вот, врач заметил меня и сказал:
И он продолжил:
На самом деле в тот момент я впервые обнаружил, что я делаю что-то из области психотерапии. До этого мне никогда не приходило в голову, что я занимался чем- то вроде психотерапии. Я пытался отыскать жизнь и душевное здоровье.
Так вот, результаты, полученные в том году, были предельно ясными. Они демонстрировали, что жизнь служит функции. И что структуру определяет функция. И что структура, когда её изменяют, просто становится изменённой структурой, и она вовсе не обязательно изменяет функцию - ни на йоту. Поразительно! Существует нечто, некая функция, и она управляет всей той грязью, данными о которой меня пичкали все эти годы. Что это за функция? Какова длина её волны? Похоже, у неё вообще отсутствует длина волны. Как ни поразительно, она, похоже, не поддаётся непосредственному измерению.
Год шёл за годом, и в конце концов я... Опять-таки, в попытках найти эту функцию, установить какие-то данные о ней, я обнаружил определённые процессы, которые, когда их применяют к индивидууму, позволяют ему избавиться от многих из этих психических травм, причём гораздо быстрее, чем этого удавалось добиваться кому-либо когда-либо раньше. Ну ладно.
И опять-таки, мы занимались чем-то вроде психотерапии, но при этом по-прежнему пытались найти эту единицу, - то, что производит жизнь, то, что создаёт длину волны или что бы это ни было. 11у, вот так.
И всего-навсего три месяца назад, уже после того, как я в последний раз видел вас (тех из вас, которые были на прошлом конгрессе), я смог подвести итог и заключить, что, с моей точки зрения, мы обнаружили то, что увеличивает способность жизни быть живой. И с того момента мы покинули сферу психотерапии и перешли в сферу человеческих способностей. Сегодня нас больше не интересует психотерапия. И я объясню вам, почему.
С нашей точки зрения, способность является единственным мерилом жизненности. 7 А неспособность является мерилом смерти. И нас не столько интересует смерть, сколько жизнь, а поэтому нам нужно делать акцент на способности, и сегодня мы в состоянии делать акцент на способности. На ней мы и делаем акцент.
И теперь давайте посмотрим, к чему это ведёт. Давайте посмотрим. Давайте рассмотрим первую динамику. И давайте очень быстро обнаружим, что не так с индивидуумом, у которого дела по первой динамике идут так себе. Давайте рассмотрим первое, до идиотизма простое, состояние: скажем, он не способен быть самим собой.
Ну что же, если вы собираетесь исправить это состояние, то направление, в котором вы будете двигаться, - это не выяснять, почему он не способен быть самим собой. Направление, в котором вы будете двигаться, чтобы исправить это состояние - если вы работаете над исправлением состояний, - это просто восстановить его способность быть собой, не правда ли? Давайте поднимем его до более высокого уровня, на котором он может быть самим собой, просто может - бац! И мы обнаруживаем, что нам вообще нет необходимости уделять какое-либо внимание неспособности для того, чтобы достичь способности, - просто поразительно.
А теперь давайте рассмотрим вторую динамику. Фрейд в 1894 году заявил - очень убедительно, громко и звучно, так, что его эхо до сих пор гуляет по миру... К примеру, в католической церкви есть Index Expwgatorius (весь фрейдовский анализ). Папская булла - её издали года два назад: «Вы, психоаналитики, будьте осторожны. Иначе мы выразим наше неодобрение».
Итак, вторая динамика начинает выживать хуже, это стремление к выживанию в человеке ослабевает. Другими словами, здесь мы имеем уменьшение способности. Давайте не будем искать что-либо другое. Зачем ломать голову? Неспособность этого человека может вызываться десятью тысячами факторов. Нет смысла обращать внимание на всю эту неспособность, поскольку7 способность может вызываться лишь небольшим числом факторов.И если мы сможем напрямую увеличить эту способность, то любая неспособность по второй динамике, конечно же, исчезнет, не так ли? Далее, мы обнаруживаем, что неспособность, относящаяся ко второй динамике, лишь частично связана с половым актом или сексуальной деятельностью. Она очень сильно связана с воспитанием детей - будущие поколения и так далее.
Давайте посмотрим вокруг прямо сейчас и давайте предположим, что нам нужно выписать все причины, по которым молодёжь в нашей стране находится далеко не в лучшем состоянии. Допустим, мы просто будем накапливать все эти причины. Я не думаю, что нам хватило бы бумага на то, чтобы записать на ней все эти причины. Но мы в состоянии установить один факт: мы могли бы стать более способными в том, что касается работы с молодёжью нашей страны. Мы могли бы стать более способными в этом. Мы соглашаемся с этим утверждением: безусловно, мы могли бы стать более способными в этой сфере. Ладно.
Как мы можем стать более способными? Конечно, за счёт увеличения способности. Какой способности? Ну, в частности, способности молодёжи быть молодёжью. Звучит просто до идиотизма, не правда ли? Ну хорошо.
Возьмём третью динамику. В чём проблема человека, который не может ужиться с другими людьми в группе? В чём его проблема? В том, что он не может ужиться с другими людьми в группе, - это и есть его проблема. Ну хорошо, и как её решить?
Конечно, это делается путём приведения его в такое состояние, в котором он сможет уживаться с другими людьми в группе. Но если вы будете пытаться устранить все причины, по которым он не может этого делать, вы будете добиваться результата намного медленнее, чем если просто сделаете его способным жить с ними. Это настолько просто. Нужно сразу перейти к сути дела и сделать его способным сосуществовать. И мы обнаружим, что все остальные «причины» исчезают.
Давайте рассмотрим четвёртую динамику. Знаете ли вы, что на сегодняшний день наша четвёртая динамика находится на таком низком, очень низком уровне, что я могу поклясться: на самом деле во всей стране вы не сможете выбрать наугад ни одного человека, который бы полагал, что он может сделать что-нибудь по поводу атомной бомбы, или против этого века, или против разрушения целых континентов атомным оружием. Давайте возьмём, к примеру, служащего бензозаправочной станции. Давайте зададим ему вопрос: «Кстати говоря, что вы делаете по поводу ядерного оружия - понимаете, эти новые бомбы, как воспрепятствовать их использованию?»
Но знаете ли вы, что нет никаких причин не задавать этому служащему такой вопрос? Четвёртая динамика непосредственно включает в себя достаточный уровень ответственности, чтобы помешать или воспрепятствовать тому, что угрожает разрушить цивилизацию всего человечества. Просто удивительно, что огромное количество людей по всему миру, не исключая лидеров целых наций, безучастно стоят и смотрят на атомную бомбу, говоря только: «А?» Или заявляют что-то наподобие того, что заявил недавно министр военно-воздушных сил, Тальбот: «У нас есть такое страшное оружие, что мы в состоянии уничтожить целые континенты. Даже те, кто изобрёл это оружие, не знают всю его разрушительную силу. Так что вам лучше молиться».
Где четвёртая динамика этого человека? Она бы должна была быть на довольно высоком уровне - как минимум, он пролез в правительство. Это тот индивидуум, от которого вы бы ожидали активных и эффективных действий для решения одной из самых насущных проблем, с которыми человечество сталкивается лицом к лицу. Но он не стоит лицом к лицу с этой проблемой. Где, чёрт возьми, его четвёртая динамика?
Что же, я расскажу вам. где она. Она вся запуталась в национализме - подходе, который явился на Землю пару столетий назад и который всё ещё с нами и служит источником жестокости; большинство из нас помнит, что именно он породил три войны. Всего одно поколение назад молодые американцы и молодые англичане месили ногами грязь Франции, наступая на мёртвых немцев, у которых на пряжках было сказано «Gott mit uns» - «С нами Бог».
Они провели четыре года в каких-то полях, которые мне довелось пересечь относительно недавно, и насколько я мог выяснить, всё, что искали немцы, - это то, что в этих полях было. Они, по всей видимости, покинули Германию и пришли на эти равнины, где они воевали, ради того, чтобы что-то получить. Так вот, я ехал на быстром автомобиле и я смотрел очень внимательно, пытаясь найти, что же там было. И я обнаружил, что там были дойные коровы. И насколько я мог понять, все это было чем- то вроде угона скота, но уж точно не четвёртой динамикой.
Мы можем посмотреть вокруг и обнаружить, что насекомые, живущие в Южной Америке, - это очень способные существа: тысячи квадратных километров земли в Бразилии совершенно непригодны для жизни из-за муравьёв. Кроме того, последний раз, когда вас укусила муха, это продемонстрировало вам, что успех четвёртой динамики на фоне пятой является далеко не абсолютным. Это продемонстрировало вам, что у человечества есть враги, которые не являются людьми.
Человека преследуют всадники Апокалипсиса, но тем не менее он создаёт ружья, чтобы стрелять в других людей. Некоторое время назад некоторые из нас возмущались этим. А потом у большинства из нас возмущение сошло на нет, и мы сказали: «Ну и чёрт с этим».
Но тем не менее это не правда, что четвёртая динамика не может существовать.
Четвёртая динамика существовать может. Но насколько ниже мы находимся по сравнению с уровнем её существования? Насколько способны люди в том, что касается четвёртой динамики? Насколько они способны? Нам пришлось бы в какой-то мере предположить, насколько способными они могут быть. И этого мы даже не знаем, боже мой! Мы не знаем, насколько способным человек может стать в том, что касается четвёртой динамики.
Обычный подход человека к решению всего этого был таким: какой-нибудь индивидуум избирает себя Цезарем, или Александром, или Наполеоном, и он носится на белом коне и делает, мы не знаем что. Вольтер сказал, что история - это «Миссисипи лжи». Нам известно, что такие индивидуумы существовали. Возможно, они стремились создать четвёртую динамику, а возможно, и не стремились. Мы этого не знаем.
Мы обнаруживаем, что какой-то философ сидит где-то и пишет что-то очень печальное по поводу четвёртой динамики, а другой философ пишет что-то не столь печальное, например Шопенгауэр, - он заявил, что самое лучшее решение состоит в том, чтобы вообще отказаться иметь что-то общее с жизнью, отказаться позволять ей продолжать жить, и так якобы можно решить всё. Это кредо Шопенгауэра, изложенное в его сочинении «Мир как воля и представление». Четвёртая динамика. Нет. Это становится глупостью.
Мы говорим «первая динамика»... Да, мы можем выживать в качестве самих себя. В том, что касается первой динамики, мы обладаем способностью. Что касается второй динамики - да, мы можем иметь детей, мы можем воспитывать их. Мы обладаем способностью в том, что касается второй динамики. И, конечно, у нас есть группы, мы вполне мирно уживаемся друг с другом в группах, так что мы обладаем способностью в том, что касается третьей динамики. А потом внезапно мы обнаруживаем полное отсутствие способности по четвёртой динамике, - и тогда у нас не остаётся ни групп, ни детей, ни самих себя!
Где-то здесь нам нужно достичь увеличения способности, причём не у какого-то отдельного индивидуума, выделившегося благодаря уму или удаче, а у всех нас. Нам нужно увеличить способность в том, что касается четвёртой динамики, потому что если мы не увеличим эту способность, мы потеряем первые три динамики.
Акцент делается на способности. Те способности, которые пытались формировать на кафедре физики Университета Джорджа Вашингтона, были по-разному восприняты студентами, которые там присутствовали. Некоторые из них усвоили данные, которые преподавались там и которые были получены такими учёными, как Галлей и Эйнштейн; студенты усвоили эту новую и непривычную информацию, нашли для неё разнообразные цели и применения. Большинство моих тогдашних сокурсников были взяты на работу в правительство, а потом их предали анафеме - выгнали. Они тоже не могли этого выносить.
Но в 1932 году они могли это выносить. Они, бывало, болтали о том, как взорвать планету, словно бы это было занятие типа тех, которые устраивают во время воскресного пикника. Они с большой лёгкостью болтали на эту тему, поскольку они не осознавали, что происходит. А потом одна из штук, которые они же и разработали, упала на Хиросиму, и семьдесят тысяч мужчин, женщин и детей умерли - лишь потому, что эти ребята применили свою формулу, не беря никакой ответственности по четвёртой динамике! А после того, как они применили эту формулу, не беря никакой ответственности, что произойдёт с их собственными третьей, второй и первой динамиками?
Что ж, я применил эту формулу в другом направлении. Я сказал: «Нам предстоит битва между человечеством и наукой». Когда-нибудь кто-нибудь должен будет иметь достаточно знаний, чтобы выдержать напор силы и вступить в схватку с ней - с той силой, которая рассматривает человека как дешёвку, как никчёмную, бросовую вещь, появившуюся по ошибке и не нужную на планете Земля. Когда-нибудь.
У меня на самом деле не было никакой ответственности по четвёртой динамике. Я просто двигался своим путём, знаете, вроде как шёл по начерченной мелом линии - следовал тому, чему меня научили в ранние годы моей жизни. Меня учили такие люди, как последний представитель рода магов, которых привёз в Китай хан Хубилай; благодаря своему происхождению этот маг находился при дворе вдовствующей императрицы, а когда во время боксёрского восстания двор распался, его выгнали на улицу, и он стал уличным фокусником; он был моим другом. Он хорошо понимал эту идею.
Он сказал: «Так или иначе, мы несём ответственность за всех и всё, что ходит, живёт и дышит вокруг нас. Так или иначе. И путь к неминуемой гибели - это взять своё чувство, испытываемое к другому созданию, и забрать это чувство обратно себе, удержать его у себя. Так мы умираем». Я был шестнадцатилетним мальчишкой и я не мог слишком хорошо понять, о чём он говорил, но это затронуло что-то во мне, понимаете, я воспринял его слова как необычный взгляд на жизнь: возможно, в этом что-то есть.
Да, в этом действительно что-то есть. Вы страдаете сегодня из-за неспособностей других людей. Если бы люди, которые окружают вас, были более способными, вы могли бы делать больше, у вас было бы больше интересных игр. Это несомненно, не правда ли? Вы могли бы ожидать, что почувствуете себя в большей безопасности, вы могли бы ожидать более счастливой жизни, если бы вы смогли в большей степени полагаться на реакции и действия окружающих вас людей. Это верно. Что же, ваша жизнь не зависит от их неспособностей. Её улучшение никогда не будет вызвано их неспособностями, никогда! Так что зачем сосредотачивать внимание на их неспособностях? Почему бы не попытаться найти какие-то их способности и увеличить их?
Допустим, вы ведёте машину, никому не мешаете, едете по дороге. И вдруг чей-то автомобиль пересекает белую разделительную линию и врезается в вашу машину - бамс! Распространённая ситуация. Ничего необычного или странного. Вы вели свою машину легко, комфортно, умело, но вы не предсказали тот факт, что кто-то пересечёт белую линию на скорости под сто километров в час, ведь ему положено быть на другой стороне этой линии. С чем вы начинаете сражаться в этой ситуации?
Давайте посмотрим, что вы могли бы сделать. На самом деле вам нет смысла организовывать кампанию для принятия законов против пьянства за рулём и для наложения ужасающих взысканий на людей, которые управляют автомобилем в нетрезвом состоянии. Потому что в следующий раз, когда вы будете вести машину и кто-то выедет поперёк белой разделительной линии, это произойдёт потому, что он рулил только одной рукой, а другой обнимал блондинку. Так что вам придётся мало того что организовывать кампанию против пьянства за рулём, а ещё и против обнимания блондинок за рулём.
Но, скажем, вы всё это организовали. Вы добились принятия законов насчёт пьянства за рулём и перевоза блондинок. У вас всё устроено. Итак, вы ведёте машину, никому не мешаете. Вдруг чей-то автомобиль вылетает за белую линию и врезается прямо в вас. Вы и на этот раз остаётесь в живых. Страховая компания не отказывается выплачивать по вашему полису, так что у вас всё ещё есть машина. И вы выясняете, что причиной этого столкновения было то, что у встречного автомобиля слетело левое переднее колесо! Уууу!
И вот вы размышляете, размышляете, размышляете. И вы приходите к выводу, что вам лучше всего сделать вот что: вам лучше всего добиться принятия законов, которые обязывают производителей автомобилей проверять, как закреплены левые передние колёса, прежде чем предоставлять автомобили клиентам. Однако вы обнаруживаете, что это не даст результата, потому что причина, по которой слетело левое переднее колесо того автомобиля, заключалась в том. что механик на станции техобслуживания посте ремонта не прикрутил его как следует. Так что вы решаете, что нужно издать законы, которые запрещали бы механикам на станциях техобслуживания прикасаться к левым передним колёсам. И теперь у вас уж точно есть множество законов. У нас ведь есть множество законов, не правда ли? Ну хорошо.
Итак, вы ведёте машину, и встречный автомобиль вылетает за белую линию и ударяет вашу машину. А когда вы выходите из машины, чтобы выразить своё недовольство, вы обнаруживаете, что встречный автомобиль вёл полицейский. И вы спрашиваете себя: «Что этот полицейский здесь делает?» Я объясню вам, что он здесь делает. Вы хотели законов против пьянства за рулём, не так ли? Вы хотели законов против блондинок, не так ли? И против производителей автомобилей, и против механиков станции техобслуживания. Вот откуда берётся полицейский - но только теперь он идёт против вас. И тогда вы можете сказать: «Я не несу за это ответственность». Вот когда появляется полицейский.
Кстати говоря, сами полицейские опускаются по шкале. Они начинают с того, что арестовывают преступников, а в конце концов они приходят к тому, что имеют дело только с честными гражданами. И сегодня полицейский не имеет права арестовывать преступников - это практически противозаконно. Мы пару раз сталкивались с полицией, и каждый раз было так: допросу подвергались только те люди, которые жаловались на то, что их обокрали. Полиция не делала больше ничего по этому поводу. Вот так.
Таким образом и появляется тот полицейский. Проходит ещё сколько-то времени, вы ведёте машину, и полиция позади вас, полиция впереди вас, полиция везде. Вы вообще ведёте машину только ради того, чтобы полицейскому на заднем сидении не нужно было вести её самому.
Так что у нас есть полицейская вселенная. Что это? Как она такой становится? Она становится такой потому, что люди слагают с себя ответственность за различные динамики. Они отступаются от них и заявляют: «Я не имею к этому никакого отношения». Они обращают внимание на неспособность и не смотрят на способность. Они пытаются сдерживать, подавлять неспособность. Они всегда смотрят в направлении того, что можно сделать с неспособностью, и никогда не делают ничего со способностью. Вот почему вселенная становится такой.
Каким было бы первоначальное решение для всех этих столкновений? Вы вели машину, и другой автомобиль выскочил за белую разделительную линию и врезатся в вас. Вместо того чтобы обращать внимание на то, каким пьяным был тот водитель, если бы вы пошли и создати школу вождения, или сделати необходимым иметь лучшие навыки вождения, или побуждали людей водить машины лучше, или если бы вы стати приводить людей, которые получают водительские права, в такое состояние, что они всегда могли бы вести машину, имели способность вести машину, то практически никаких столкновений и аварий у вас больше не было бы.
Ведь если человек умеет водить машину и у него имеется способность в этой области, он, несомненно, заметит, что левое переднее колесо его автомобиля плохо закреплено. Кроме того, если он по-настоящему может водить машину, он сможет также вести сё, будучи пьяным до чёртиков и обнимая одной рукой блондинку. Давайте повысим его способность даже до такого вот уровня. Так что путь к свободе и путь освобождения из полицейской вселенной - это путь к увеличению способности. И по этому пути к способности никак нельзя пройти, если фиксироваться на неспособностях, одной неспособности задругой.
Ну хорошо, как это работает в процессинге? Обнаружили ли мы, что в этих принципах есть что-то конкретное, что немедленно применимо к жизни? Поверьте мне, там это есть. Покажите мне одитора, который проводит процессинг только в отношении хронической соматики, только в отношении плохого зрения или больной ноги, - и я покажу вам одитора, у которого работа с кейсом занимает долгое время, очень долгое время. Вероятно, он в конце концов добьётся успеха.
Но покажите мне одитора, который посвящает 100 процентов своего времени и внимания тому, чтобы сделать преклира более способным в том, на что направлен процесс, и которого нисколько не заботят неспособности - он просто трудится и трудится над тем, чтобы сделать преклира более способным, и более способным, и ещё более способным делать этот процесс, и он устраняет из него все задержки общения, - и тогда я покажу вам одитора, который очень быстро делает людей здоровыми.
Как это ни удивительно, больная нога, плохое зрение, хроническая соматика - всё это уходит за одну сотую долю времени. Поразительно, не правда ли?
Итак, Дианетика развивалась следующим образом. В самом начале я пытался выяснить, в чём состоит способность, что жизнь может делать. Что жизнь может делать? Что она собой представляет и что она может делать? Как она ведёт себя? Таковы были первоначальные вопросы. А за этим сразу же последовало наблюдение самой жизни, с тем чтобы выяснить, что она делает. А в конце концов, на очень поздней стадии этих исследований, мы попали в сферу психотерапии. Как мы оказались в сфере психотерапии? Что ж, всё дело в том, что у нас были просто потрясающие способности в сфере психотерапии; так мы там и оказались. А поскольку люди любят расписывать всё по категориям и вешать на всё ярлыки, они раз за разом приходили к нам и спрашивали:
И мы объясняли:
Но тем не менее, мы работали в сфере психотерапии довольно долгое время. В действительности, единственные процессы, которые у нас были, - это процессы, которые избавляли людей от неспособности. А избавление от неспособности - это не очень важно. Но когда мы довели этот цикл до конца, настало время писать «Дианетику 1955!». Она во многом посвящена акценту на способность. Мы почти что вернулись к тому, с чего мы начали, с единственной разницей: сейчас мы знаем, что мы делаем. «Небольшая» разница!
Но теперь, если бы я сказал вам: «Все исследования по Дианетике и Саентологии на сегодняшний день успешно завершены» - я был бы лжецом. Я больше не могу утверждать этого. Я не смог бы даже выговорить это с серьёзной миной. Каждый раз, когда я тихонько говорю сам себе: «Ну, здорово! Ещё пара шагов в этом направлении - и делу конец», я прохожу пару шагов в этом направлении, ищу конец - и не нахожу его.
Это происходит потому, что, скорее всего, у способности нет верхнего предела. Неспособность можно исследовать до бесконечности, обнаруживая при этом самые разнообразные явления - просто гигантское их количество! Каталоги. Каталоги. Каталоги. Ведь всё это - барьеры, которые жизнь использует в разнообразных играх. Жизнь наделяет себя той или иной неспособностью, а потом забывает, зачем она это сделала и в какую игру она играет. Она просто запутывается. Любой кейс, который мы раньше называли «Какая стена?», на самом деле является кейсом «Какая игра?». Он очень занят тем, что играет в игры, возможно, оставшиеся с детского сада. Возможно, он играет в игры, возникшие когда-то очень-очень давно.
Мы не знаем, почему он играет в эти игры, да и он сам уже забыл, что это за игры. Если мы начнём раскапывать это, мы выясним, что как ни странно, он играет в какую- то игру. В игру под названием «хромота». Или в игру под названием «головная боль». Это странно. Игра просто запутывается и теряет направление движения. Но все эти неспособности можно было бы заносить в каталог до бесконечности. Во время исследований по Дианетике и Саентологии за один месяц обнаруживалось и заносилось в каталог больше явлений, чем почти за сто лет всего существования психологии. Почему?
Я объясню вам, почему. Дело в том, что все эти исследования, по сути своей, были начаты ради того, чтобы повысить способность. И каждый раз, когда вы стараетесь повысить способность, различные неспособности выскакивают на поверхность, возвещают своё присутствие и хвалятся: «Эй! Гляди, какой я способный. Я могу не давать этому преклиру вспоминать. Когда он закрывает глаза и пытается что-то увидеть, я могу подкидывать ему чёрную стену. Когда он пытается идти, я могу делать ему больно. Когда он пытается ударить кого-нибудь, я могу вызывать у него боль в груди».
Явления. Явления. Явления. Явления. Понимаете, они не появились бы на поверхности, если бы мы не двигались в направлении способности. Мы пытаемся обнаружить способность, и естественно, неспособности постоянно объявляют о себе. И все возникающие явления на самом деле можно отнести к категории «неспособности». Вы видите, в каком направлении шли наши исследования? Вы понимаете, почему мы смогли чего-то добиться в Дианетике и Саентологии? Мы просто идём в противоположном направлении. Мы просто всё переворачиваем.
Вместо того чтобы пытаться написать: «Число видов сумасшествия таково...» (Так поступил парень по фамилии Крёпелин.) Число видов сумасшествия - это каталог, каталог, каталог, каталог; категория, категория, категория; каталог, каталог, каталог, каталог, категория, категория, категория, а также есть неклассифицированные. Это просто прелестно. Самый длинный список, который вам приходилось видеть когда-либо в жизни.
Это не поставило никого на путь к способности. Почему? Что он делал? Он ходил и искал неспособности, искал неспособности, искал ещё неспособности. И, конечно, он находил неспособности, и он просто фиксировал внимание на них, ведь это именно то, как действует любая неспособность - она фиксирует внимание или она не даёт вниманию фиксироваться на чём бы то ни было. Это то, что делает неспособность. Так что исследование неспособностей всегда будет приводить к неприятностям и к зафиксированным идеям - к каталогам. Если бы такой исследователь смог отвести внимание от последней найденной им неспособности, он бы обнаружил громадное число разнообразных неспособностей. Но он не может отвести внимание.
Давайте рассмотрим какой-нибудь кейс. Он начинает изучать себя, и он идёт и изучает себя. Кстати говоря, у него в жизни всё прекрасно, просто шикарно. Он пользуется успехом на всех вечеринках, он может играть на пианино даже с закрытыми глазами, он может делать всевозможные вещи. Но он углубляется в свой кейс, пытаясь изучить себя и обнаружить, что с ним не так, поскольку последние пять девушек, которые его бросили, дали ему какое-то представление о том, что с ним, должно быть, что-то не так.
И он задаётся вопросом: «Ну-ка, что же со мной не так?» И внезапно его внимание немного интровертируется, и он наталкивается на какую-то психическую травму.
Понимаете, он хочет увеличить свою способность, и он наталкивается на эту небольшую травму, и там говорится: «Что с тобой не так, Джо, это то, что ты ни на что не годен».
И он говорит: «Ну ладно, я посмотрю, что ещё я могу найти».
И вот теперь этот кейс зафиксирован на одной идее. Куда бы он не пошёл, перед его глазами висит эта идея. Однако что происходит, если вы по-настоящему принимаетесь за то, чтобы активно увеличивать его способность? Его внимание отсоединяется от этого контура - бип! И, конечно же, тогда появляется другой контур. Вы отсоединяете его внимание от второго контура, и тут появляется третий. Отсоединяетесь от этого - появляется четвёртый. Прочь от него - пятый тут как тут!
Таковы реакции, которые возникают в разуме, когда он движется по пути к свободе. Свобода находится за барьерами. И как только вы начинаете движение по направлению к свободе, вы обнаруживаете какое-то количество барьеров. И хитрость в том, чтобы не останавливаться и не начинать рассматривать все эти замечательные барьеры внутри головы.
Давайте выясним, насколько способным может быть какой-то человек, насколько свободным он может быть. И если мы выясним это, мы тут же ответим на вопрос о том, почему исследования по Дианетике и Саентологии будут продолжать расширяться. Причина этого в том, что путь к способности - это именно то направление, которое эти исследования приняли с самого начала. Чем более способным мы можем сделать человека, тем свободнее он становится. Чем по большему числу динамик он выживает, тем больше у него бытийности. Итак, мы способны, если мы стремимся к способности. Если мы стремимся к неспособности, мы неспособны.
А самой-самой важной из способностей является способность к общению. Ноя подробно расскажу вам об этом завтра.
Спасибо.